Через Сибирь на Lada Niva и Dacia Duster — по дороге в Анабар

SPIEGEL ONLINE: Вы проехали по снегу и льду около 4 тысяч километров с юга Сибири до севера. Часть пути пролегла по дороге Анабар до Анабарского залива — как Вам пришла в голову эта идея?

Михаэль фон Хассель: Один мой друг, писатель Коля Шпёри (Kolja Spöri), заядлый путешественник, один из тех, кто стремится посетить самые отдаленные места планеты. А «дорога до Анабара» ведет к самой северной точке мира, до которой еще можно доехать на нормальной машине — она севернее, чем мыс Нордкап в Норвегии или Прадхо-Бей в США. Коля обратил внимание на то, что этот маршрут пока что не освещался в блогах. Нам рассказали, что мы были первыми немецкими туристами там.

— Как вас приняли в конечной точке, в Юрунг-Хае, в 100 километрах к югу от Северного Ледовитого океана?

— Эвенки, кочевой народ, населяют там две-три деревни. У них непростая жизнь — распространен алкоголизм, высокий процент суицидов. Они обрадовались нам, накормили, провели экскурсию по деревне. Сейчас мы увековечены в краеведческом музее — там в витрину поместили нашу фотографию с именами.

— Вы пережили крайне низкие температуры — до минус 50 градусов — почему вы поехали зимой?

— Путь по большей части — от Верхнемарково до Северного Ледовитого океана — пролегал по зимним дорогам и по замерзшим рекам. Летом здесь практически все в болотах — просто нельзя проехать. С декабря по март крупнейших производитель алмазов в мире, компания «Алроса» расчищает дорогу. Ее грузовики возят нефть, которая летом доставляется на танкерах на побережье, ее доставляют в Удачный и Мирный, два города с огромными месторождениями алмазов.

— Вы поехали на Lada Niva и Dacia Duster — как эти машины пережили холода?

— Обе машины — очень крепкие модели и очень распространены в России, поэтому их можно при необходимости починить на любом участке дороги, порой и просто при помощи клейкой ленты. В мотор мы вставили несгораемые термонакладки, которые там продаются в любом супермаркете, а на решетке радиатора закрепили каремат, чтобы мотор сохранял тепло. Из-за этого обогрева в салоне не было, и в пути было очень холодно. В нашей одежде мы выглядели, как астронавты. Поскольку выдыхаемый нами воздух тут же замерзал на окнах, у нас была видимость только через обдуваемое лобовое стекло.

— И? Были неполадки?

— Только один раз, когда у Lada отказал предохранитель радиатора.

— Звучит не так страшно.

— В общем-то, нет, но при минус 50 градусах машина должна работать день и ночь, иначе замерзнет все, что жидкое или движется — также и масло, бензин и жидкость в коробке передач. После поломки нам пришлось заглушить Lada. На следующее утро ее уже было не сдвинуть с места — даже колеса примерзли. До сервиса было всего примерно 100 метров, но сначала пришлось сдвигать ее с места при помощи грузовика, который потащил ее за собой. Потом нам помогли порядка 20 лесорубов дотолкать ее последние метры до мастерской. Механик поменял предохранитель, машина целый день отогревалась — и потом мы продолжили путь.

— Вы проехали 4000 километров за восемь дней — вам вообще удавалось поспать?

— Почти нет, поскольку мы могли ехать только со скоростью от 30 до 60 км/ч, мы ехали день и ночь, когда это получалось. Но по замерзшей реке мы могли ехать только при свете дня, чтобы не попасть в промоины, покрытые тонким слоем дня — ночью мы бы их никогда не увидели. Там нет отелей или гестхаусов, нужно постоянно спрашивать, можно ли где-нибудь поесть или поспать пару часов. Все очень гостеприимны, помогают друг другу. Иногда на протяжении 1500 км не видишь ни одного дома, ни одной заправки, ничего.

— Кого вы там встретили?

— Много дальнобойщиков, также геологов-разведчиков, оленеводов, охотников на соболей. Многие проявляли интерес — почти на самом краю света мы говорили о санкциях ЕС, о политике Меркель. Однажды нам сварил борщ мужчина, который жил там только со своими собаками. Обычно к нему раз в неделю заходит один дальнобойщик, которому он продает тарелку супа или гуляш. Он занимается рыбной ловлей и охотой, сделал чучело из сокола, с которым он разговаривает, это его лучший друг.

— Как вы понимали друг друга?

— С нами был Михаил Рыбочкин, бывший российский военный, он работал в нефтяной и газовой промышленности, а также на АЭС Бушер. Сегодня он сопровождает путешественников-экстремалов и знает Сибирь как свои пять пальцев. Миша знает, где можно купить еду и горючее, потому что заправиться можно только в двух-трех местах. Для этого нужно записаться за несколько недель и то неизвестно, будет ли там бензин. Нам приходилось загружать по десять канистр бензина в машину, для багажа или продуктов уже не было места.

— Только ваша группа путешественников, две машины, сплошной холод — и все?

— Также были еще и другие путешественники — финский профессор по маркетингу и британец, работающий в Джакарте. Они заядлые путешественники, неутомимые, рассказывали невероятные истории. Мы даже ни разу не включали радио, сравнивали страну и людей с нашими краями и много обсуждали. Это вызвала также и монотонность пейзажа, который менялся, самое большее, каждые тысячу километров. Всегда тот же лес, все равнинное. Нам принесло много радости все это выстоять вместе.

— На слух кажется, действительно безотрадно…

— Меня постоянно удивляло, как русские переносят эти невероятные расстояния и температуры. Эту страну нужно увидеть — это действительно того стоит.

— Что осталось от путешествия?

— Я стал одержим широтой, территориями, где нет ни одного человека. Это опасное, но классное чувство — чистая свобода.